1964 год. Раннее ноябрьское утро в частном секторе. Снега ещё нет. Только лужи накрыты тонким льдом, а трава и кусты инеем. Из труб плывёт дымок.
Никита Фокин спешит домой с ночной смены. Он работает кочегаром в котельной завода. Надо успеть домой пока жена Нина не ушла на работу. В доме остаются дети: сын Серёжа 4-х лет и дочь Марина двух. Жена передаёт их с рук на руки мужу и бежит на работу. С детским садом заминка, пока нет мест. Дедушки и бабушки очень далеко, вот и приходится крутиться, чтобы не оставлять детей одних.
Никита подбегает к воротам и видит в дверях одетую Нину.
— Давай скорей! – сердится она, — Я могу опоздать. Они ещё спят. Проснутся, покормишь. Каша на печке ещё тёплая. Сам поешь. Я побежала.
— Хорошо, — успевает ответить муж, и жена пропадает из виду.
Он очень устал. Глаза слипаются, клонит в сон. Подошёл к печи, дотронулся. «Ага, ещё тёплая! В доме тоже пока тепло…» — думает про себя, — «Значит, можно вздремнуть. Сил нет. Да и дети пока спят. Отлично». Как только голова коснулась подушки, провалился в глубокий, крепкий сон.
Накануне вечером.
Семья Фокиных ужинает. Дети сидят рядом: сын уже большой и ест сам, а дочку приходится кормить. Она умеет есть сама, но очень медленно: крутит головой, разглядывает еду, возит ложкой по тарелке. Просто матери некогда ждать. Вечер короткий, а дел предстоит ещё много: греть воду и мыть посуду, готовить на завтра, а так хочется отдохнуть.
— Ничего-ничего, — ободряет Никита жену, — Скоро вырастут. Знаешь, как быстро летит время? И Марина тебе по дому будет помогать, а Серёжа мне. Дрова будем вместе пилить, печь топить. Правда, сын?
— Угу! – поддакивает мальчик и облизывает ложку, — Печь топить буду. Да.
Серёжа растёт спокойным, тихим ребёнком. Он может часами играть сам с собой. Марина охотно составляла брату компанию и всюду бегала за ним следом.
Никита спит. Сквозь сон он слышит детские голоса и шаги. Детские ножки быстро бегают по комнате. Слышны ещё какие-то странные звуки. Прислушивается, но не узнаёт. Он понимает, что дети проснулись уже и встали, но проснуться самому и открыть глаза нет сил. Он повернулся на спину, одна рука свисла с кровати. Пытается открыть глаза, но тело размякло и снова погрузилось в сон. Маленькие ножки бегают вокруг него. Кто-то совсем близко громко сопит.
Из глубокого сна его вытащило странное ощущение. В ладонь руки, что свисала с кровати, положили что-то мягкое и тёплое. Сжал ладонь – не понял. Спохватился. Резко открывает глаза и садится на кровать. Рядом стоит двухлетняя дочь Марина. Она выпачкана в саже с ног до головы. Чумазая мордочка улыбается, а изо рта торчат четыре передних зуба. Она, молча, хихикает.
Никита глянул на ладонь. «О, боже!» — спохватывается он. Сын выгребает руками золу из печки, а дочь черпает её ладошками и разносит по дому. Зола лежит кругом: на столе и стульях, в тарелке на столе, в обуви у порога и теперь в его ладони.
Серёжа напряжённо пыхтит и самозабвенно орудует у печки. Он не видит отца, выгребает золу. Разговор, что состоялся накануне, воодушевил его на взрослые поступки. Он чистит печь. Не известно смог бы сын в четыре года растопить её, но очистить от золы точно смог.
Отец собрался накричать на детей, за то, что они натворили, но…
Маленькая Марина с таким блаженством смотрела на отца, ожидая его похвалы, а сын так старательно орудовал у печки, что он передумал. Он понял, что очень любит этих чумазых помощников.
Остаток дня он отмывал детей и дом. А вечером за ужином они с женой смеялись над детскими проказами.
Родителям остаётся только ждать, когда дети вырастут и оправдают их надежды. А пока им ничего не остаётся, как просто их любить.
