Иваныч почему-то не встал утром как обычно. Дик удивлённо покрутился рядом с кроватью. Поставил лапы на одеяло. Вопросительно гавкнул. Хозяин молчал. Пёс запрыгнул на постель.
Обычно Иваныч укоризненно грозил пальцем и объяснял Дику, что приличные собаки так себя не ведут. Дик был категорически с таким положением дел не согласен, но Иваныча уважал, а потому с кровати спрыгивал.
«Ну, что же ты!» — Думал он. — «Скорее скажи, чтобы я шёл на пол! И я уйду. И сяду у твоих ног. И в глаза буду заглядывать весело, ожидая, когда ты бросишь мой любимый мяч! Ну!»
Иваныч молчал. Даже ног не спустил. Дик спрыгнул, снова поставил лапы на край, дотянувшись, лизнул Иваныча прямо в лицо. Оно почему-то оказалось очень холодным. Дику стало страшно, и он заскулил. Потом залаял. Не помогло.
Очень хотелось в туалет. Терпел, сколько смог. Наконец не выдержал и, сгорая от своего собачьего стыда, поднял лапу у дверного косяка.
Опять побежал будить хозяина.
Через два дня, устав от его громкого лая, соседи вызвали участкового. Увидев почившего соседа и оголодавшего пса, сердобольная соседка всплеснула руками и поставила Дику в подъезде миску с супом. Суп был вкусный. Он вылакал его торопливо, оставив на закуску маленький кусочек коричневого мяса.
А когда наелся, увидел вдруг, как какие-то люди уносят из квартиры его Иваныча. Бросился под ноги, захлебываясь лаем. Но его отогнали, квартиру закрыли.
Выскочив во двор, Дик попытался понять, куда увезли хозяина. Сбегал в один угол двора, в другой. К гаражам. Вернулся домой. Нет. Закрыто. Поцарапал лапой дверь. Гавкнул. Прислушался. Тишина.
«Нет хозяина дома.» — Подумалось ему. — «Подождать? Или искать?»
«Искать! Искать!» — Всколыхнулись внутри собачьи инстинкты. Дик подпрыгнул на всех четырёх лапах и выскочил из подъезда.
Бегал целый день. Ночевать вернулся к двери. Выглянула соседка, вновь покормила Дика. Погладила его, и почему-то вытерла глаза. Не ему, себе. Дик благодарно лизнул её солёную руку, и почувствовав непонятную тоску, заскулил.
— Горемычный ты мой. Как теперь будешь без хозяина? — Соседка не уходила. — А к себе я тебя взять не могу. И ты не жди тут, не придёт он больше. Слышишь, не придёт.
«Как это не придёт?» — Удивился Дик. — «А я? Не мог он меня бросить. Его украли странные люди. Но я найду. Сейчас только посплю немного, и найду!»
Дик оббегал уже все места, где когда-либо они были с Иванычем. Но хозяина нигде не было. Несколько раз возвращался к своей квартире, но любимого запаха там больше не ощущал и решил, что он больше не придёт в это тоскливое теперь место, где раньше был так счастлив.
…На проспекте много людей. Дик почти не поднимает голову. Путается в ногах, ловит запахи, надеясь учуять знакомый. Но запахи все чужие. Вдруг один перебил остальные. Это не запах человека. Дик принюхался и сглотнул слюну. Так пахнет только вкусная еда. Уж он-то знает! Иваныч иногда баловал Дика.
Пёс, как магнитом притянутый, пошёл на манящий запах. Остановился. Склонил голову набок. Чудной человек в длинном шарфе. Сидит себе на маленьком стульчике и водит палочкой по большой книжке.
Нет, это, наверное, не книжка. Книжку Дик, ещё щенком, как-то у Иваныча разгрыз. Она была невкусная, но уж больно чесались зубы, да и отрывать от неё шуршащие листочки казалось тогда очень весело. Иваныч сильно ругался, и даже обидно потыкал Дика в разорванную книгу носом. Отчитывал: «Нельзя! Нельзя!» И пообещал в следующий раз добавить ремешком. Ремешка Дик не боялся, тем более, что хозяин его и пальцем никогда не трогал, но книг больше не грыз. Что он, дурак что ли? Слов не понимает? Да и зубы вскоре сменились и чесаться перестали.
Интересно, зачем человек тычет в свою большую книгу палочкой? Палочка маленькая, поиграть не годится. А вот свёрток, от которого идёт тот самый вкусный запах, и что лежит на втором стульчике возле человека, Дик бы в зубах подержал. Он облизнулся и, умильно улыбаясь, уселся у странного человека прямо перед носом.
— Ух ты, красавец какой! — Человек оживился. — А ну-ка, голубчик, посиди так немного, сделай милость! Понимаешь? Сидеть!
«Чего же не понимаю,» — обиделся Дик — «не глупее некоторых!» Он уселся поудобней. Человек быстрее забегал палочкой по бумаге. За его спиной остановились парень и девушка и с интересом следили за появляющимся штрих за штрихом рисунком.
— Ой, какая прелесть! — Выдохнула девушка, когда художник закончил работу. — А можно купить?
— Пожалуйста, молодые люди! — Человек назвал цену и подмигнул Дику. Парень открыл кошелёк.
— А ты просто профессиональный натурщик, голубчик! — Человек протянул руку, чтобы погладить пса. Дик выразительно посмотрел на свёрток и гавкнул.
— Согласен! — Человек хлопнул себя ладонью по лбу. — Любой труд должен быть оплачен! Иди-ка сюда. Держи!
Он протянул Дику бутерброд с восхитительно пахнущей колбасой. Тот в мгновение ока исчез в собачьей пасти. Дик растерянно мигнул и снова уставился на человека. Художник засмеялся и протянул ему второй, а затем, махнув рукой, и третий бутерброд. Дик съел и, как учил Иваныч, сев «столбиком», несколько раз «загрёб» передними лапами, благодаря за угощение.
Человек с восхищением смотрел на Дика. И не только он. Проходящий мимо маленький мальчик восторженно захлопал в ладоши:
— Мама, посмотри, какая у дяди дрессированная собачка!
Обернулось ещё несколько человек. Кто-то, подойдя, заинтересовался работами художника. Кто-то спрашивал про собаку.
— Да ты просто волшебник, голубчик! — Шепнул ему человек. — Только не уходи никуда, ладно?
«Ладно. Побуду пока.» — Подумал Дик и улёгся около низенького стульчика.
Вечером, оживлённый и довольный, человек собрал свои палочки и бумаги в большие сумки. Погладил Дика и позвал:
— Пойдёшь со мной, голубчик? Ты мне удачу принёс. Знаешь, как для нас, людей творческих, это важно? Поэтому, сделай милость, поживи у меня. Тебе, видно, идти некуда.
«А чего ж, поживу.» — Подумал Дик. — «Тем более, что идти, и правда, некуда.»
В такой же квартире, как и у Иваныча, только чуть большей, встретила их, недовольная сначала, тётка. Таких тёток Дик не любил и настороженно попятился к двери. Но человек что-то оживлённо говорил, показывая на Дика, а потом достал из кармана и протянул ей пачку бумажек.
Бумажки назывались «деньгами». Это Дик знал. Иваныч относился к ним бережно, складывал в одно и то же место, а когда забирал часть, то приносил потом всякие вкусные вещи. Словом, «деньги» — штука полезная, считал Дик. И сейчас, увидев в руках тётки знакомые бумажки, вильнул хвостом и облизнулся.
Но тётка вкусного не дала. Брезгливо посмотрела на Дика, что-то сказала человеку и ушла в комнату. Человек Дика погладил и поманил за собой в кухню. Прикрыл дверь, достал из холодильника сыр, колбаску, что-то в блестящей кастрюле, и маленькую прозрачную бутылочку. Иваныч изредка тоже доставал такие бутылочки. Дик как-то понюхал. Фу! Как можно такое даже в рот взять?! Вот колбаска — совсем другое дело!
Колбаски человек дал. И сыра. И супа налил из блестящей кастрюли. Суп был странный, такого Дик ещё не ел, но вкусный, и он с удовольствием вылизал миску. Человек налил Дику воды, а себе того, вонючего, из белой бутылочки. Выпил, крякнул довольно, положил в рот кусочек колбаски, и, ласково глядя на Дика спросил:
— Ну что, голубчик, сыт? Как же зовут тебя? Надо же тебя как-то называть…
«Сказал бы я тебе, но не умею по вашему. А так, разрешите представиться, Дик!» — Он коротко гавкнул. Человек испуганно посмотрел на дверь и приложил палец к губам.
— Тише, голубчик! Ниночка услышит, опять ругаться будет. Она и меня-то терпит с трудом, не то что вашего брата. Но сегодня мы с тобой молодцы! Заработали! А имя тебе всё же необходимо. А давай-ка, назовём тебя как знаменитого пса Качалова Василия Ивановича — Джимом. Тот, правда, был доберманом, но это ведь не так важно. По уму ты любому породистому фору дашь! Ну как, согласен?
Услышав про Иваныча, Дик вскочил и вопросительно посмотрел на говорившего. Завилял хвостом. Но человек понял его по-своему.
— Согласен! Вот и славно! Вот и молодец!
Дик уже понял, что про Иваныча человек сказал просто так. Нет здесь Иваныча. Погрустнел и отвернулся. А человек, довольный, что нашлось таки для нового друга имя, декламировал:
— Дай, Джим, на счастье лапу мне! Такую лапу не видал я сроду…
Дик подумал, и лапу дал. Хозяин его давным-давно научил этому нехитрому трюку. Дик никогда не понимал, почему протянутая лапа приводит людей в восторг. Вот и сейчас человек хлопнул в ладоши и чуть ли целоваться к Дику не полез. Долго гладил его, говоря какой он славный пёс, и голубчик, и умница. Пусть гладит. Дик не возражал. Не хозяин, конечно. Но тоже ничего так человек.
Так и остался Дик жить в этом доме с человеком и вечно чем-то недовольной тёткой, Ниной. Человека звали Димитрием. Днём они ходили на проспект. Димитрий рисовал, а Дик сидел рядом и показывал свои нехитрые трюки. Людям это отчего-то страшно нравилось. К Димитрию подходили часто, и денег под вечер собиралось достаточно. Даже суровая Нина оставалась довольна.
Дика Димитрий не обижал, баловал вкусненьким. Но особенно псу нравилось, когда вечером шли они не домой, а «в общество». Там собирались разные люди. Они спорили, громко разговаривали, смеялись, называли его Джимом, и наперебой совали лакомые кусочки.
«В обществе», в отличии от квартиры, было где побегать. Хоть и стояли в огромной комнате, называемой «мастерской», разные камни, места было предостаточно. Никто Дика не ругал. Ему даже купили маленький мячик, почти как тот, который был там, у Иваныча, в прошлой жизни. И Дик, подпрыгивая, гонял его, пока сил хватало.
Походы «в общество» не нравились только Нине. Дик не раз слышал, как она ругалась с Димитрием . Всё чаще после «общества» они оставались дома и на проспект не ходили. Димитрий тогда целый день спал и что-то бормотал невнятно. Пахло от него той самой гадостью из прозрачной бутылочки.
Потом и «в общество» ходить перестали тоже. Почему, Дик не знал. Слышал только как Димитрий плаксиво жаловался кому-то на ущемление творческой интеллигенции, у которой отобрали последнее пристанище. Умных слов он не понимал, но одно, а именно «отобрать», знал хорошо. Это значит, что у тебя что-то было, а теперь его нет. Как мячик, что остался в «мастерской», или как Иваныч, которого отобрали у Дика странные люди.
А однажды их с Димитрием не пустили домой. Человек почти не стоял на ногах, и они полночи просидели на лестнице. Под утро дверь распахнулась, и разгневанная Нина за воротник втащила Димитрия внутрь. А перед Диковым носом просто закрыла дверь.
— Иди отсюда! — Сердито сказала псу. — Этого дармоеда кормить, да тебя ещё? Найдёшь себе другого хозяина!
«Ладно. Пойду искать.» — Думал Дик, неторопливо спускаясь по лестнице. — «Только не другого, а своего!» Ему вдруг стало стыдно, что он совсем забыл, что Иваныча надо искать. Вышел во двор, огляделся, и потрусил куда глаза глядят, снова ловя на ходу чужие запахи и упрямо ища среди них свой…
***
В парке почти никого не было. Дик поохотился на сытых жирных ворон, но ни одну не поймал.
«Ну да, я ж не охотничья собака» — Решил он, почесав лапой за ухом. – «Интересно, какая?»
Долго размышлять не хотелось, и Дик отправился к пруду, посмотреть, не завалялось ли чего-нибудь съедобного у уток. Ещё до встречи с Димитрием он обнаружил, что когда люди кормят птиц, то часть хлеба падает на берег. И, за неимением ничего лучшего, это могло служить вполне сносной едой.
Но на берегу тоже было пусто. В будний день и в такую погоду желающих провести время у пруда нашлось немного. Старичок с палочкой неторопливо прохаживался по дорожкам, да гулял под присмотром женщины мальчик лет четырёх. Но уток они не кормили, и потому Дику были не интересны. Он уже пробежал было мимо, но тут мальчик, игравший небольшим мячиком, сильно ударил по игрушке ногой, и красный шарик, подпрыгивая, полетел с пригорка прямиком к воде. Мальчик бросился следом. Женщина, что-то крича, за ним.
Если мяч летит, то его надо поймать! Это Дик усвоил четко. Он метнулся в сторону и со всех лап понёсся за мячом. Поймал почти у воды. Мальчик остановился и с любопытством наблюдал за собакой.
— Тёмочка, — запыхавшаяся женщина подбежала к малышу – разве можно туда бегать? Там вода. А это очень опасно!
— Няня, у собаки мячик! – Артём указал пальчиком на Дика.
— Собачка тоже захотела поиграть. – Женщина немного отдышалась и теперь говорила спокойней. – Давай подарим ей этот мячик? А у тебя дома другие есть.
«Не нужен мне мячик» — Подумал Дик. – «Поесть бы…»
Он подошёл поближе и положил игрушку практически у ног мальчика. Ребёнок с интересом смотрел на Дика, и уже протянул руку, чтобы погладить пса, но няня испуганно потянула его назад.
— Тёмочка, это чужая собачка! Вдруг она тебя укусит.
— Няня, это ничья собачка! Видишь, она гуляет одна! – Проявил сообразительность мальчик. – И она не кусается!
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это хорошая собачка! Она принесла мне мой мяч!
— Скажи собачке «спасибо» и пойдём! – Няня взяла Артёма за руку и повернулась, чтобы уйти.
— Спасибо, собачка! – Мальчик помахал Дику рукой.
«Скажи спасибо!» — Учил Иваныч. И сейчас, услышав знакомую команду, пёс сел «столбиком» и поднял передние лапы.
Тёма тут же выдернул ладошку из няниной руки и восхищённо обхватил руками пухлые щёчки.
— Ух ты! Няня Люда, это учёная собачка! Я хочу её домой!
— Нет, Тёмочка, папа не разрешит. И это чужая собачка!
— Она ничья! – Настаивал ребёнок. – Звони папе!
Женщина попробовала уговорить упрямого мальчишку, но он стоял на своём. Наконец, няня сдалась. Она вытащила телефон и набрала номер.
— Максим Сергеевич, у нас форс-мажор!
— Дай, няня Люда, дай я поговорю с папой! Пожалуйста!
Артём тянул руку за телефоном и, наконец, получив его, закричал:
— Папа! Папочка! Разреши мне эту собачку! Она очень умная! Она ничья, папочка!
По мере того, что говорил ему отец, лицо мальчика вытягивалось, на глазах выступили первые слёзы и, внезапно, разразившись оглушительным плачем, он швырнул телефон на землю и закричал:
— Я! Не хочу! Другую!!! Я хочу эту!!!
Няня беспомощно развела руками, подняла с земли телефон:
— Слышите сами. Тёма не склонен идти на компромиссы.
— Люда! – Мужской голос в трубке звучал нервно. – Зовите Геннадия. Забирайте собаку. Разберёмся дома.
Дик, отскочивший в сторону во время скандала, с интересом взирал на происходящее. Вскоре у пруда появился высокий человек в тёмном костюме:
— Привет! – Сказал он Дику. – Есть хочешь?
«Хочу!» — Сглотнул слюну пёс. Человек ему понравился. Он был похож на Иваныча. Такой же спокойный и добрый.
— Пойдём? Ну же, рядом!
Артём, слёзы которого тут же высохли, весело побежал к выходу из парка. Няня Люда едва поспевала за шустрым мальчиком. Дик шёл за ними.
Подойдя к большой блестящей машине, остановился. В машинах он никогда не ездил. И внимания на них не обращал. Другие собаки с оглушительным лаем носились за этими мощными железными штуковинами, но Дик благоразумно держался в стороне. Поэтому сейчас он смотрел на открытую дверь с опаской. Мальчик и женщина смело залезли внутрь, а пёс всё медлил, не решаясь приблизиться.
Геннадий задумчиво потёр подбородок, достал из багажника аккуратно свёрнутый плед и постелил его на переднее сидение.
— Иди сюда, — позвал он пса, похлопав ладонью по пледу, — не бойся! Ап!
Дик, подумав ещё немного, всё же запрыгнул. Геннадий закрыл дверь и сел за руль. Пёс с любопытством смотрел на дорогу.
«Большой…» -Думал Дик, разглядывая дом за высоким каменным забором. Ворота открылись автоматически, и машина плавно вкатилась в красивый ухоженный двор. Артём шустро выскочил из машины и теперь нетерпеливо дёргал ручку передней пассажирской двери. Геннадий подошёл, чтобы помочь своему маленькому пассажиру, и через минуту Дик уже тщательно обнюхивал серую чисто убранную плитку.
«А они ничего, эти машины» — Размышлял он, исследуя заодно заднее колесо. – «На улице вон как похолодало, а внутри тепло. Странно, не бежишь никуда, а, раз, и уже в другом месте!»
— Няня, раз это моя собачка, то и жить она будет у меня в комнате? – Уточнил Артёмка.
— Не знаю, малыш, как папа скажет. А пока нам надо собачку искупать. Потому что после приедет доктор, чтобы её осмотреть.
— Я хочу искупать собачку! – Заволновался мальчик.
Опасаясь очередной вспышки гнева, няня поспешила согласиться, уточнив только, что Артёму придётся воспользоваться помощью Геннадия.
Против купания Дик не возражал. Иваныч тоже ставил его в ванну и поливал из душа тёплой водой. Потом он, пытаясь высохнуть, носился по всей квартире, запрыгивал на диван и тёрся спиной о диванные подушки, а Иваныч ругался и замахивался на Дика полотенцем.
Здесь Дика тоже поставили в ванну. Геннадий промывал ему шерсть мягким вкусно пахнущим шампунем, а Тёме доверили держать душевую лейку. Мальчик был в полнейшем восторге. Бегать после мытья не отпустили, а вытерли большим полотенцем, включив затем странную жужжащую штуку с горячим ветром. Дик поначалу штуки испугался, но быстро понял, что никакого вреда от неё нет, и успокоился.
Так же спокойно встретил он и человека в синей униформе, который заглянул ему в уши, в рот, раздвинул шерсть и ощупал живот.
— Абсолютно здоровый, молодой, с нормальной психикой пёс. — Сказал человек Геннадию. — Естественно, необходимо провести соответствующую обработку и сделать прививки. А в остальном — замечательная собака!
— Как же ты назовёшь своего нового друга? — Спросил он у вертящегося рядом Артёма.
— Рекс! — Гордо заявил мальчик. — Комиссар Рекс!
— Чудесное имя! — Засмеялся синий человек и потрепал Дика по холке. — Пока, Рекс! Будь здоров!
«Это, конечно, спасибо! Только я не Рекс» — Дик встряхнулся и сел рядом с мальчиком. –«Хотя, какая разница. Джимом уже был. Побуду и Рексом. Пусть. Он же ещё маленький, вроде как щенок по-нашему» Он подумал и лизнул малыша в щёку. Тёмка счастливо засмеялся. Глядя на него, улыбнулись и Геннадий с Людмилой.
Вернувшийся поздно вечером хозяин дома, без особого интереса посмотрел на растянувшегося около Артёмкиной кровати Дика, и разрешил оставить пса. Дик вильнул хвостом, но хмурый серьёзный мужчина даже не обратил на это внимания. Только Геннадий погладил пса своей большой тёплой ладонью. Дик положил голову на лапы и провалился в сон.
Утром Геннадий съездил за амуницией для Дика. Дик с удивлением рассматривал новый ошейник и поводок. Ладно, на ошейник он согласен, тем более на такой красивый. А поводок им зачем? Он и с Иванычем всегда обходился без этой странной верёвки, а с Димитрием тем более. Дик решил, что при удобном случае непременно утащит и спрячет эту неприятную вещь.
А вот миски были хороши! Блестящие, удобные, а главное, большие! В них сразу положили вкусную кашу с мясом, сваренную специально для Дика, и налили свежей воды. Дик даже на кухню заглянул, чтобы посмотреть, кто это так постарался. Девушка, молодая совсем. Дик руку ей лизнул, а она его погладила. Осторожно так, кончиками пальцев. Он аж замер. Приятно!
— Люда, — спросила девушка Артёмкину няню, продолжая поглаживать Дика, — а когда же Марк возвращается?
— Сегодня. — Людмила тяжело вздохнула и выразительно посмотрела на собеседницу. — Мы, Дашенька, все уже в предвкушении.
Они обменялись непонятными Дику взглядами. В кухню влетел Артём.
— Спасибо, Даша! — Весело крикнул он и, подбежав к Дику обнял его за шею. — Рекс! Рексушка! Пойдём играть!
— На здоровье, Тёмочка. — Задумчиво ответила Даша и поспешно добавила. — Бегите, играйте!
Играть, так играть. От этого Дик никогда не отказывался. Тем более, что, на самом деле, это очень весело! Пёс с удовольствием бегал сначала за мячиком, потом за палочкой, а после и за самим Тёмкой. Тот забавно взвизгивал от восторга, когда Дик догонял его и норовил лизнуть в мягкую румяную щёчку.
Няня Люда сначала боялась, что пёс может каким-нибудь образом поранить малыша, но Дик был так осторожен в игре, что вскоре взрослые уже с удовольствием наблюдали их весёлую возню. Даже Даша высунулась из окна кухни, а Геннадий остановился около открытого капота машины, машинально вытирая руки салфеткой. Артёмка так заливисто хохотал, что никто не услышал, как отворилась калитка и во двор шагнул хмурый темноволосый мальчик в сопровождении самого хозяина дома.
Первым заметил вошедших Артём.
— Папа! Папочка! — Закричал он и со всех ног бросился к отцу. Тот подхватил малыша на руки, и на миг его хмурое лицо озарилось улыбкой, но спустя мгновение, снова стало таким, как прежде.
— Люда, почему вы не на прогулке? — Строго поинтересовался он.
Тёмина няня замялась, не зная, что сказать. Выручил Геннадий.
— Максим Сергеевич, моя вина. Показалось, что что-то с двигателем. Прежде, чем ехать, решил проверить.
— Ну и как? — Сухо поинтересовался хозяин.
— Всё в порядке. Потом, чтобы не сомневаться, отгоню в сервис.
— Люда, собирайтесь с Артёмом. Геннадий отвезёт вас в парк.
Стоявший до этого молча, темноволосый мальчик наконец подал голос.
— Папа, кто это? — Спросил он, указывая на Дика.
— Очередная Тёмина игрушка. — Равнодушно объяснил ему отец.
— Не игрушка! — Топнул ножкой Артёмка. — Это мой друг! Рекс! Комиссар Рекс! Он хороший!
— Тёмочка, — Людмила взяла мальчика за руку — нельзя так разговаривать с папой.
— Оставьте, Люда! — Остановил Максим Сергеевич. — Отправляйтесь на прогулку. Идём, Марк.
Вместе со старшим сыном он направился к дому. Проходя мимо Дика, мальчик окинул пса таким взглядом, что Дик сразу понял: от этого маленького человека надо держаться подальше!
***
— Рекс, привет! – Весёлое Артёмкино личико возникло перед Диковым носом. Дик лизнул своего маленького друга и потянулся. Мальчик разжал ладошку и протянул псу изрядно подтаявшую шоколадную конфету. Сладкое Дик не любил. Мясо или колбаска – это вещь! А конфеты… Но Артёмка так искренне хотел его угостить.
«Ладно», — решил Дик – «съем я твою конфету!»
Он осторожно взял угощение из маленькой ладошки и тщательно вылизал детские пальчики.
— Тёмочка, — няня заглянула в комнату – нам с тобой на занятия! Собирайся!
— Не хочу на занятия! – Заныл ребёнок. – Хочу играть с Рексом!
— С Рексом поиграешь, когда вернёмся. Правда, Рекс?
Дик согласно гавкнул и посмотрел на мальчика.
— Пойдём на занятия. – Милостиво согласился Артём. – Няня Люда, где мой рюкзак?
Они собрались, и вскоре со двора раздался звук отъезжающей машины. Дик, поставив лапы на подоконник, внимательно смотрел, как закрылись створки автоматических ворот. Оглядел двор. Ничего интересного. На улице холодно, начинает моросить дождь. Самое время немного поспать. Дик растянулся на мягком коврике у Артёмкиной кровати.
«Хороший малыш.» — Размышлял он, задрёмывая. – «А то, что капризничает и шкодит, так он просто маленький ещё. Все щенки любят побезобразничать, особенно, когда становится скучно. Зато не жадный. Всегда приносит Дику что-нибудь вкусное. Вот только «вкусное» в его понимании не всегда совпадает со вкусами самого Дика. Хорошо, что хоть няня Люда объясняет, что собакам есть можно, а что нельзя…»
Пёс закрыл глаза и почти заснул, когда дверь в комнату приоткрылась. Дик поднял голову. Облокотившись плечом о дверной косяк, на него пристально смотрел вчерашний неприятный маленький человек. От его взгляда Дику опять стало не по себе. Он сел и напряжённо смотрел на мальчика. Тот, постояв немного в дверях, осторожно вошёл. Приблизился к Дику. Протянул руку и с опаской погладил пса. Дик не шевелился. Плохого мальчик ничего не делал, но пёс шкурой ощущал исходящую от него опасность, а потому проявлять дружеские чувства не торопился.
Марк, видя, что собака не проявляет агрессии, осмелел, и начал наглаживать Дика сильнее, трепать его за ушами и за бока. Его тонкие сильные пальцы больно тянули шерсть, и Дик, вырвавшись, встряхнулся. Мальчик потянулся к нему снова, но пёс отошёл ещё немного в сторону.
Глаза Марка нехорошо сузились, тонкие музыкальные пальцы нервно сжимались. Всё это видел Дик и, внутренне сжавшись, приготовился к обороне. Раздавшиеся в коридоре шаги заставили мальчика обернуться, а Дика поднять уши. В комнату заглянул хозяин:
— Марк, — удивлённо поднял брови Максим Сергеевич – ты что здесь? Почему не за инструментом?
— Евгений не приехал, папа. Урок отменился.
— Урок не отменился. – Под взглядом отца Марк опустил глаза. – Урок превратился в самостоятельное занятие. Ты понял?
— Понял, папа. – Мальчик направился к выходу. – Папа, можно тебя попросить?
— Слушаю.
— Ты не мог бы купить поводок-удавку для Рекса? Я хочу немного позаниматься с ним.
— На твоём месте я больше думал бы о других занятиях. – Строго заметил отец. – Насколько мне известно, Геннадий привёз всё, что было нужно. В крайнем случае, озвучь ему свою просьбу.
— А не мог бы ты сам купить? – Вкрадчиво обратился к нему Марк.
— Мне некогда заниматься подобной ерундой. – Максим Сергеевич нахмурился. – Вот и сейчас я должен быть в офисе, а я трачу драгоценное время, объясняя своему сыну элементарные вещи. Что ты должен делать в данный момент?
— Заниматься музыкой. – Хмуро констатировал мальчик.
— Будь добр! – Отец жестом указал на выход.
Они покинули комнату, и Дик, наконец, облегченно вздохнул. Улёгшись на прежнее место, он нет-нет да и прислушивался к шорохам, доносящимся из-за двери. И только, услышав знакомый топот маленьких ножек на лестнице, вскочил и радостно завилял хвостом.
Дни шли. В доме все привыкли к Дику. Только сам хозяин словно не замечал собаку. Иногда псу казалось, что этот строгий человек вообще мало кого замечает. Дик тоже привык к обитателям дома. Он уже хорошо знал, что Геннадий – спокойный и добрый, Даша – весёлая и ласковая, и у неё всегда есть что-то для Дика, а няня Людмила – хорошая, но всегда чего-то боится. Но больше всех Дик, конечно, любил маленького Артёмку. Этот светленький, немного капризный малыш, словно солнечный лучик, освещал строгую тишину большого дома. Нечастые, но бурные истерики сменялись у него искренним заливистым смехом. И, если не особо придираться, то в хорошем настроении мальчик пребывал куда чаще, чем в плохом.
Чего нельзя было сказать о Марке. Хмурый, всем недовольный, он постоянно подстраивал домочадцам различные пакости. Дик не раз видел, как об идеально вымытую, подготовленную к выезду машину Геннадия стукался, испачканный в неизвестно откуда взятой в этом чистом дворе грязи, мяч. А хозяин потом строго выговаривал за допущенную халатность водителю. А однажды, когда няня Люда несла из ванной, завёрнутого в большое банное полотенце Артёмку, Марк хитро завернул угол лежащего у лестницы ковра. Споткнувшись, женщина чудом удержала равновесие. А испортить какое-нибудь блюдо на кухне у Даши и вовсе было любимым развлечением Марка. Мальчику доставляло особое удовольствие наблюдать, как строгий отец отчитывает прислугу.
Дик старался не попадаться на глаза старшему сыну хозяина, но однажды, заметив, как тот крутится на кухне, он громко залаял, привлекая внимание Даши. Мальчик раздраженно погрозил псу кулаком, и поспешил уйти. После того, первого раза, Марк не пытался больше подходить к собаке, но Дик всё равно испытывал тревогу в его присутствии. И, как оказалось, не зря.
В тот выходной день няня Люда с Геннадием повезли Артёма на детский праздник, хозяин удалился в свою бильярдную, а Даша готовила ужин на кухне.
Дик, по обыкновению, валялся на коврике в комнате своего маленького друга и ждал его возвращения. Показавшийся в дверях Марк, заставил его насторожиться. В руках мальчика болталась странная верёвка с петлёй на конце.
Погладив для начала Дика, мальчик осторожно начал расстёгивать его удобный ошейник. Пёс не сопротивлялся, и движения Марка стали более жесткими и уверенными. Сняв с собаки ошейник, мальчик накинул Дику на шею ременную петлю и затянув потуже скомандовал:
— Сидеть!
«Сидеть, так сидеть» — Дик сел и удивлённо посмотрел на Марка. – «А зачем тебе эта верёвка?» Свой поводок, купленный Геннадием, Дик, как и планировал, давным-давно припрятал возле хозблока. К счастью, пропажи до сих пор не хватились, да и нужды в ней особой не было.
— Стоять!
Мальчик с силой дёрнул поводок вверх. Петля затянулась, и не успевший вовремя среагировать, Дик на мгновение задохнулся, закашлялся и попытался вытащить из противной петли голову. Не получилось.
Глядя на безуспешную попытку Дика освободиться, Марк торжествующе засмеялся. То что случилось потом, Дик, наверное, запомнит на всю оставшуюся жизнь. Вместо того, чтобы ослабить удавку, мальчик начал медленно затягивать её на шее Дика сильнее и сильнее. Пёс захрипел. Глаза Марка расширились, ноздри затрепетали. Нервно облизывая губы, он продолжал тянуть ремешок.
«Вот и всё» — Подумал Дик, сделав ещё одну безуспешную попытку освободиться. Глазам стало больно, в ушах застучали противные молоточки. Пёс опять вспомнил Иваныча, Димитрия, но их лица заслонило смеющееся румяное личико Артёмки, и Дик в последнем порыве потянулся, чтобы лизнуть малыша.
На мгновение стало легче дышать. Что-то зацепилось в петле и она перестала затягиваться. Марк занервничал. Протянул руку, пытаясь поправить удавку. Последним неимоверным усилием, почти теряя сознание, Дик повернул голову и сомкнул челюсти на тонких нервных пальцах обидчика.
Раздался крик, петля неожиданно ослабла, и Дик, хватая всей пастью воздух, ошалело замотал головой. Мальчик продолжал кричать, прижимая к животу руку, с которой срывались на ковёр крупные алые капли. Перепуганный Дик забился в угол.
На крик сына в комнату вбежал хозяин дома с бильярдным кием в руках.
— Папа, я только хотел немного позаниматься с Рексом! — Рыдал мальчик.
Увидев окровавленную руку сына, Максим Сергеевич побледнел, и бросился к собаке. Кий опустился раз, потом, с силой, второй. Ещё не пришедший в себя Дик едва увернулся от страшной тонкой палки. Шарахнулся под кровать, ощутил удар в бок ногой. Выскочил, метнулся в открытую дверь, по лестнице. Входная дверь заперта. В спасительную кухню.
Краем сознания увидел бледное испуганное лицо Даши. Бросился в ноги. Девушка, закусив губу, быстро погладила его по голове.
— Рекс, бедненький ты мой! Пойдём скорее!
Она быстро поманила Дика ко второму выходу во двор, на ходу снимая с крючка ключ от технической калитки. Дрожащими руками отперла тяжёлую металлическую дверцу.
— Беги, малыш! Уходи скорее!
«Жив» — забившись в какую-то щель между заборами, думал он – «жив». Болел бок. Даже холодная земля сейчас не казалась Дику такой уж холодной. Его никогда в жизни не били и не пытались убить. Даже на улице, когда он искал Иваныча, даже вредная Нина. От нервного потрясения и боли пёс впал в забытье.
Дик не мог слышать, как кричал на Дашу, разгневанный её поступком хозяин. Не видел, как приехавший врач, осмотрев руку Марка, успокоил отца тем, что никаких серьёзных повреждений нет, а обилие крови объясняется повреждением мелкого периферического сосуда. Не мог себе представить, как бился в рыданиях маленький Артём, которому строго-настрого было приказано говорить, что собака просто убежала.
Он лежал в полусне на холодной земле и не знал, что его молодой и сильный организм изо всех сил борется за жизнь, жизнь, приготовившую ещё столько непростых испытаний.
***
Вторая часть рассказа будет опубликована сегодня в 13-11 по Московскому времени.
